.png "ФГБУ Государственный природный биосферный заповедник «Командорский» имени С.В. Маракова"){kind=logo}
Первыми европейцами, охотившимися на морскую корову, были члены Второй Камчатской экспедиции, возглавляемой В.Й. Берингом. Обессиленная команда не сразу начала охоту на это крупное животное. Первая попытка состоялась лишь 21 мая 1742 г. и оказалась неудачной, лодка была повреждена, и животное пытались закрючкать (зацепить) с берега.
Фрагмент карты, сочиненной по материалам похода Второй Камчатской экспедиции к берегам Америки 1741–1742 гг. Составили С. Ваксель и С. Хитров в 1744 г. (РГАВМФ. Ф. 1331. Оп. 4. Д. 79)
Только в июне, когда был отремонтирован разбитый осенью лангбот, их старания увенчались успехом. Охоту проводили по принципу охоты на кита – животное загарпунивали, подойдя к нему вплотную на лангботе, а затем за канат, прикрепленный к гарпуну, подтягивали к суше. В это время команда лангбота вонзала штыки в разные части тела, чтобы животное потеряло как можно больше крови. Тушу вытаскивали на берег по приливу. Затем разделывали. Использовали исключительно мясо и жир – в пищу: «мясо его чрезвычайно питательно. Могу утверждать, что никто из нас не выздоровел бы от цынги, если бы мы не начали питаться мясом этого животного», – вспоминал С. Ваксель. Никаких свидетельств об использовании шкуры (тем более что при описанном методе охоты она сильно повреждалась), костей или жира для сальников не сохранилось.
Русские промышленники, регулярно посещавшие Командорские острова с середины XVIII века, были более практичны[1]. Мясо и жир по-прежнему использовалось в пищу - «той одной коровы мяса всем 33-м человекам на один месяц со удовольствием происходило в пищу и с остатками» – и заготавливалось впрок в соленом и вяленом виде для походов на восток. Жир использовали для поддержания огня в лампадах (жирниках), а шкуру – вместо обшивных досок лодочного набора. Промышленники, собираясь в поход, выбирали на Камчатке хорошее легкое крупное лиственничное дерево, изготовляли из него лодочный киль, ребра и весь кормовой и носовой набор из расчета на одну – две лодки и брали с собой в поход. Помимо того, собирали один обычный елбот (шлюпку) с полной деревянной обшивкой для Командорских островов.
На Командорах в период зимовки шкуры морской коровы заготавливали с избытком. Шкуры называли лафтаками – как и грубо выделанные шкуры сивуча, котика и нерпы, наряду с коровьей служившие для обтяжки лодок и байдар. Сложенные лафтаки и сборные лодочные части возили с собой на судах и собирали уже на месте, когда в этом возникала потребность. Кожу размачивали в воде и обтягивали деревянный каркас. Такие лодки были более удобны в обращении: устойчивы на воде, что особенно важно в условиях постоянного сильного наката при высадке на берег и спуске на воду, обладали малой осадкой, большой грузоподъемностью и были очень легки. Для того, чтобы перенести кожаную лодку по суше на значительное расстояние, было достаточно усилия всего четырех мужчин, чтобы вытащить на берег – того меньше (вытаскивать лодки необходимо было каждый раз, чтобы уберечь от бурунов). Русские использовали такие обтяжные байдары на алеутский манер как временное укрытие, своего рода палатку. Кроме обтяжки лодки, шкура морской коровы шла на изготовление подошв для торбасов. Свежие почки любили сыровать.
Письменное свидетельство о промысловой охоте на морскую корову с целью заготовки лафтаков принадлежало мореходу «Святой Троицы» Ивану Коровину (поход 1762-1765 гг.). Судно промышляло на о. Беринга с 8 октября 1762 г. по 1 августа 1763 г. (юлиан.).
Помимо описанных выше рациональных способов охоты практиковались «вредные». Описание такого промысла дал маркшейдер Яковлева, зимовавший на о. Беринга в 1754 г.: «промышленники когда бывают на промыслах их малыми партиями человека по два и по три и живут по всему северному онаго командорскаго острова [о. Беринга] берегу в разных местах, <…> а пищи у них, кроме коровьих мяс, ничего нет; тогда они тем коровьим табунам, <…> чинят сугубую трату и гибель, так-что из них человек с берегу или неглубоко заходит в море и колет упомянутою поколюгою, привязавши на долгой шест и ранит одну или другую корову смертно; но те раненыя коровы уходят в море, и тамо, когда от ран обезсилеют, тогда морем на берег не скоро мясо их выметывает и чрез долгое время после колотья, каждая корова, если нераспластанная, изкисает и к пище негодная бывает». В хищническом способе забоя Яковлев обвинял рабочих компании Трапезникова, промышлявших на о. Беринга на судах «Авраам» и «Николай».
Последняя корова
Гукор «Св. Петр» Второй Камчатской экспедиции был не единственным судном, отстроенном на о. Беринга. В 1752 г. к острову подошел «Св. Борис и Глеб» кампании Никифора Трапезникова, но канат единственного якоря оборвало, и шитик выбросило на берег и разбило. В течение двух зим команда собирала выкидной лес и строила новое судно – шитик «Св. Авраам». <…> 24 июля 1866 г. «Авраам» мореходом штурманским учеником Василием Софьиным[2] вышел в море и через несколько дней подошел к о. Медному. Здесь шитик «коснулся земли» и был поврежден. Сначала его хотели поднять на берег и починить, но отказались от этой затеи из-за недостатка леса для покатей и сложного рельефа. Шитик полностью разобрали и за два года построили новое судно – «Св. Петр и Павел». Основная группа трудилась на о. Медном, а 14 человек перешли на байдаре на о. Беринга. В обратный путь двинулись 29 июля 1768 г.: забрали товарищей с о. Беринга, а затем взяли курс на Камчатку. Нет сомнений, что в эти дни команда пересекалась с экспедицией Левашова и Креницына.
4 мая 1764 г. вышел Указ императрицы Екатерины II об организации секретной экспедиции под руководством Петра Кузьмича Креницына. Помощником Креницына и командиром второго судна стал Михаил Дмитриевич Левашов. 23 июля 1768 г. галиот «Св. Екатерина» под командованием капитана 2-го ранга Креницына и гукор «Св. Павел» под командованием капитан-лейтенанта Левашова вышли из устья Камчатки и 27/28 июля подошли к юго-западному побережью Командорского, или Берингова острова. Экспедиционные корабли проследовали вдоль юго-западного побережья о. Беринга и прошли проливом между островами. 29/30 июля «Св. Павел» Левашова и «Св. Петр и Павел» Софьина находились в точке напротив мыса Манати. Незадолго до этой встречи члены морского отряда стали свидетелями того, как промышленники беринговской команды убили «последнюю» морскую корову.
Согласно официальной версии, члены правительственной экспедиции 1764–1770 гг. были свидетелями, видевшими, как промышленники добывают последнюю морскую корову. Скорее всего, туша была разделана недалеко от совр. села Никольского.
Однако в семье беринговских креолов Бурдуковских ходила легенда, что их дед Василий Бурдуковский (робинзонивший в бригаде Федора Шипицына) в молодости видел морскую корову. Речь идет о начале 1770-х гг.: не ранее 1770 и не позднее 1773 г. В этот интервал на Командорах промышляло 5 различных промысловых кампаний.
По семейному преданию, когда Василию было 18 лет, «били еще морских коров», сыровали почки и умели истончать шкуру до такого состояния, чтобы делать из нее обтяжку для байдар. Правда ли это? – не исключено, поскольку в течение 5 лет после официальной даты вымирания единичные особи еще могли встречаться.
Этой истории поверил руководитель экспедиции вокруг Евразии на парусно-паровом барке «Вега» Адольф Норденшельд. За то время, пока в августе 1879 г. «Вега» стояла напротив совр. села Никольского (тогда оно называлось Гаванским), Норденшельд провел опрос местного населения: сына Василия, Петра Бурдуковского, а также креолов Федора Мершенина и Никанора Степнова. Двое последних утверждали, то четверть века назад видели в районе между мысом Толстым и бухтой Кислой странное животное. Норденшельд предположил, что это могла быть морская корова, и изменил дату вымирания на 1854 г.
Адольф Норденшельд
Американский зоолог Леонард Стейнегер отнесся к утверждению Норденшельда скептически. В 1882 г. он провел собственное расследование и опросил Степнова и Мершенина в присутствии агента торгового дома Егора Егоровича Черныха, чтобы тот засвидетельствовал верность записи и корректность опроса. В результате выяснилось, что ок. 1854 г. жители видели не морскую корову, а какого-то «плавуна» – в те годы «плавунами» называли не только собственно плавунов, но также клюворылов и ремнезуба.
Таким образом, дата вымирания осталась прежней – 1768 год с оговоркой, что единичные экземпляры могли встречаться еще в течении нескольких лет.
Поиск костей вымершего животного
Вид Hydrodamalis gigas прекратил свое существование, однако жители Командорских островов еще долго использовали кости этого животного. В XIX веке их использовали активно, особенно ребра. Они выступали в качестве замены дереву и отчасти – железу, как твердый и прочный, но более ломкий материал. В местах промысловых селищ до сих пор можно найти фрагменты костяных нартовых подполозков. Собачьи упряжки бытовали только на о. Беринга, скалистый о. Медный для такого транспорта не пригоден. На командорских нартах ездили по сырым долинам и склонам в любое время года, поэтому они должны были быть очень прочными. Чтобы этого достичь, деревянные полозья обивали костяными пластинами (подполозками), вырезанными из ребра. В XX веке кость заменили железом.
Жители часто использовали костяные клинья для раскалывания плавникового дерева, костяные пластины и даже подобие костяного бруса. Утяжеляющие насадки алеутских «стрелок» также вырезали из ребра морской коровы. Костяные изделия воспроизводили разнообразную домашнюю утварь: весёлки, копалки для клубнелуковиц сараны и др. растений, иглицы для плетения сетей, ручки для бытовых инструментов, игольницы, пуговицы, мундштуки (коллекция таких предметов хранится в Алеутском краеведческом музее).
Летом 1844 г. препаратор Зоологического музея Санкт-Петербурга И.Г. Вознесенский сделал первый научный сбор костей – Академия Наук командировала его на Дальний Восток специально для пополнения коллекций. Илья Гаврилович пробыл на о. Беринга всего 48 часов, но за это время ему посчастливилось откопать на морском берегу позвонки и два черепа морской коровы: неполный и целый.
Илья Гаврилович Вознесенский
В 1875 г. правитель дел Восточно-Сибирского отдела Императорского русского географического общества Карл Нейман вывез с территории северо-восточной части острова фрагменты двух черепов, позвонки, ребра и часть лопатки. Сохранность костей привела его к заключению, что «найденные остатки не противоречат мнению о вымершем состоянии этого животного».
Норденшельд предпочел не тратить время на поиски и скупил кости у алеутов. Коллекция заняла 21 большую бочку! С 1877 г. зоологические коллекции пополнились усилиями управляющего Командорскими островами кандидата естественных наук Николая Гребницкого. Он объяснил алеутом важность находок, и они стали активно искать ценные образцы. Несколько скелетов обнаружено в одном только 1879 г.: Степнов нашел за Сластной, Синицын – на Буянновском рифе и Пахомов – на там же. Последний был наилучшей сохранности, 19 футов (5,8 м) в длину, с частично утраченными хвостовыми позвонками. Думаете, алеуты сдавали образцы управляющему и тот на этом наживался? – нисколько. Гребницкий лишь контролировал правильность сборов. Жители продавали свои находки сами.
В 1882-1883 гг. коллекцию костей собрал Леонард Стейнегер, коллекция ушла в Смтсоновский институт (Вашингтон). Скелет, купленный в 1879-1883 гг. Бенедиктом Дыбовским, был вывезен сначала во Львов, а позже передан в Музей естествознанияВены (Австрия). Часть костей осталась во Львове. И так далее.
Вена, 2011 год
Относительно недавно итальянский зоолог Стефано Маттиоли поднял огромный массив записей и отследил перемещения костных останков Hydrodamalis gigas. Его соавтором в публикации 2006 г. стал признанный специалист по отряду Сирен американский зоолог Дарил Домнинг.
Морская корова в островных топонимах
Просматривая географические названия, непосвященный зритель не увидит ни одного, связанного со стеллеровой коровой. Как такое может быть? Ведь морская корова – в каком-то смысле символ, «визитная карточка» Командорских островов. На самом деле этому удивительному животному посвящено два объекта – мыс и ручей.
Устаревшее название ламантинов (морских коров) – манати, на латыни – Manatus. На юге о. Беринга есть мыс Манати, или Монати (совр. ошибочное написание). Это название дал в 1742 г., покидая остров, экипаж отстроенного на острове гукора «Св. Петр». Только первоначально это звучало Кап Манат.
Между речками Федоской и Каменкой, южнее р. Песчанки, течет ручей Трифоновский. Этот топоним тоже связан с морской коровой, но косвенно. А непосредственно – с именем Трифона Синицына. Трифон Иванович (ок. 1844-1918, прадед Синицыных-старших) был личностью известной. Он прославился своими уникальными находками костей морской коровы. Первый скелет (без хвостовой части) он продал в Зоологический музей Петербурга. В 1884 г. Синицын получил за эту находку медаль. Вместе с ним был награжден Никанор Петрович Галкин (1831-1894, пра-прадед Геннадия Игнатьевича Бадаева): «за неутомимые их труды и усердие, которые они оказывают при поисках для Зоологическаго Музея Академии Наук остатков Морской коровы (Rhytina Stelleri), целые скелеты которой составляют теперь большую редкость». В мае 1891 г. на юго-западном побережье близ мыса Тонкого Трифон впервые нашел полный скелет, он был продан Бартону Эверману. Собранные Синицыным скелеты и их фрагменты хранятся в разных музеях мира: в Петербурге, Вашингтоне, Эдинбурге и во Львове.
[1] Это утверждение едва ли относится к первым походам Е. Басова – коров ловили крюком, но лодки шкурой не обтягивали.
[2] Помимо прочего, Софьин запросу Левашова составил карту Командорских островов.
Автор статьи: Наталья Александровна Татаренкова, начальник отдела сохранения историко-культурного наследия ФГБУ «Государственный природный биосферный заповедник «Командорский» им. С.В. Маракова»
Основная литература:
- Mattioli S., Domning D.P. An annotated list of extant skeletal material of Steller's sea cow (Hydromalis gigas) (Sirenia: Dugongidae) from the Commander Islands // Aquatic Mammals. Vol. 32 (3), 2006.
- Nordenskiold A.E. The voyage of the Vega round Asia and Europe. – NewYork, 1882.
- Stejneger L. Investigations relating to the date of the extermination of Steller's sea-cow // Proc. of the U.S. National Museum. Vol. 7, 1884. – Washington, 1885.
- Ваксмут Н.С. Заметка о костяке морской коровы (Manatus Stelleri – Stellerus borealis) // «Приамурские ведомости»: еженедельник. № 278 от 25 апреля 1899.
- Татаренкова Н.А. Об использовании мяса, сала, кожи и костей морской коровы (Hydrodamalisgigas) // Сохранение биоразнообразия Камчатки и прилегающих морей. Материалы VII международной научной конференции. – Петропавловск-Камчатский, 2006. URL: http://www.terrakamchatka.ru/conf2006.php
- Татаренкова Н.А. Способы охоты на морскую корову (Hydrodamalisgigas) и одна из причин ее стремительного вымирания // Сохранение биоразнообразия Камчатки и прилегающих морей. Материалы VII международной научной конференции. – Петропавловск-Камчатский, 2006. URL: http://www.terrakamchatka.ru/conf2006.php
- Татаренкова Н.А. Топонимы Командорских островов. – М., 2018. URL: http://www.biodiversity.ru/publications/books/regions/Tatarenkova_Toponyms_2018_web.pdf
