На днях коллекция заповедника «Командорский» пополнилась четырьмя новыми предметами. Все они предназначены для демонстрации в зале «Природопользование», который сейчас находится в стадии формирования. 

В изготовлении предметов принимала участие семья Вьюевых (Москва). Львиную часть работ (моделирование и изготовление всех деревянных конструкций) выполнил Илья Павлович Вьюев – замечательный скульптор, автор «Витуса Беринга», с 2016 года украшающего центральную площадь села Никольского. Его неизменным ассистентом была супруга, Инна Александровна Липилина. На ней – изготовление мягкого крепежа и сборка. Также стоит отметить важную роль Александры Вьюевой, невестки, человека творческого и незаурядного.

Со стороны заповедника проект курировала начальник отдела сохранения историко-культурного наследия Наталья Татаренкова. Проект возник не на ровном месте. Это не повторение предметов, изображенных в музейных фотоальбомах. Не копирование. Это огромная многолетняя исследовательская работа. Информация о Командорских предметах собиралась по крупицам, в основном – в отпускное время. Кто-то нежится на пляжах, кто-то ходит в лес или на рыбалку, а фанаты своего дела сидят в музеях и изучают каждую щепочку, каждое отверстие, каждый узелочек. Медленно, скрупулёзно, с лупой. Записывая, зарисовывая и отснимая все мельчайшие детали.

Самые ранние интересующие нас предметы хранились в Кракове. В 1884 году их вывез Бенедикт Дыбовский. В те годы Польша была частью Российской Империи. Камчатские и командорские изделия демонстрировались во Львове и в Варшаве и произвели настоящий фурор (подробнее о собранной коллекции можно прочитать в сборнике). В начале ХХ века часть материалов попала в Краков. Со временем предметы обветшали, многие детали были утрачены, но польские коллеги трепетно хранят наследие своего земляка. Вместе с ними мы смотрели, изучали, восстанавливали этикетки. Так был заложен базис нынешней реконструкции, дополненный материалами других музеев, в первую очередь, Кунсткамеры.

Но что за реконструкция без «легенды», без истории. А «историю» нужно искать на другом краю земли – во Владивостоке. Туда в 2018 году заповедник командировал начальника отдела. Так медленно, шаг за шагом, удалось по крупицам воссоздать картину XIX века. На сбор и обработку информации ушло почти 10 лет!

Восточные алеуты (РГАВМФ. Ф. 1331. Оп.4. Д.705. Л.48)

Модели каркасов двухлючной байдарки и транспортной байдары

Командорские алеутские предметы похожи на восточные аналоги, но в то же время отличаются от них. Во времена Российско-Американской компании Командоры и западные Алеутские острова составляли Атхинский отдел (с главной конторой на о. Атке). Здесь был свой говор, свои обычаи, свои приемы природопользования – похожие, но все равно своеобразные. Даже форма байдарок отличалась. И уж тем более – грузовых байдар. Последние испытали сильнее всего подверглись влиянию народов, населяющих Камчатку. И это правильно – каждый народ или группа приспосабливается к своим природным условиям. Даже названия немного отличались: западные алеуты называли двухлючную бадарку улу?тал?у?, а восточные – aalaxulu?ta?.

Основной частью байдарки являлся деревянный каркас, традиционно выполненный из «красного кедра» – туи складчатой, имеющей лег­кую и прочную древесину. По рассказам, в XVIII веке каркас некоторых восточных байдарок включал до 60 (!) костяных деталей – для того, чтобы каждая часть лодки «имела движение», играла на воде. Детали крепились при помощи китового уса. Модели XIX века упростились и включали только деревянный набор. Китовый ус использовали значительно реже. Готовый каркас обтягивали кожей морзверя, преимущественно сивуча. Обшивку меняли не реже одного раза в год.

Волонтер заповедника, Юлия Даркова с моделью двухлючной байдарки. Фото – Елена Захарова, дизайнер – Татаренкова Наталья Александровна

В XIX веке на Командорских островах бытовали одно-, двух- и трёхлючные алеутские байдарки. В конце века на о. Беринга отдавали предпочтение однолючным, а на о. Медном – двухлючным. Это различие обусловлено особенностями природопользования. На о. Медном с байдарок добывали морских бобров (каланов), а на о. Беринга каланы заходили крайне редко. Охотиться на этих ценных пушных животных удобнее всего было в паре: охотник и гребец. Отсюда – популярность двухлючных байдарок.

Трёхлючных байдарок на каждом из островов было всего по несколько штук. Они выполняли функцию транспортных. Тёхлючные вошли в обиход с приходом русских.

Помимо байдарок алеуты использовали традиционные легкие байдары.

Волонтер заповедника, Юлия Даркова с моделью байдары. Фото – Елена Захарова, дизайнер – Татаренкова Наталья Александровна

В 1880-х годах количество байдарок стало сокращаться. Особенно стремительно этот процесс происходил на о. Беринга.  В 1890-х годах на смену традиционным плавсредствам пришли привозные деревянные вельботы (шлюпки).

Сувенирные модели традиционных алеутских байдарок были очень популярны в конце XIX века. Командорские миниатюры с седоками и без сохранились в музеях Санкт-Петербурга, Иркутска, Хабаровска, Владивостока, Вашингтона и Кракова. Данная работа воспроизводит одну из них.

Модель пары: бобровая «стрелка» и метательная дощечка

«Стрелками» называли относительно лёгкие алеутские дротики со съемными наконечниками, бытовавшие на территории Русской Америки в XVIII-XIX вв. Их длина варьировала от 1,2 до 1,5 м – в зависимости от биометрических параметров охотника. Лезвие «стрелки» свободно сочленялось с утяжеляющей костяной насадкой и при ударе легко отделялось. Костяная насадка прочно крепилась к деревянному древку. За счет специфической техники броска и наличия утяжеляющей насадки траектория полета напоминала траекторию стрел.

В алеутском языке было много слов, обозначавших разные типы метательного оружия. Для гарпунов и «стрелок» бытовало общее понятие и?ла? (и?алу?). Бобровые «стрелки» называли ч?атум и?лага.

«Стрелки» метали со специальных дощечек ’асху?. Маленький костяной или металлический язычок, придерживающий древко, назывался асху? – «гвоздь».

Для изготовления древка и метательной дощечки по возможности брали «жёлтый кедр». Перед тем, как использовать, дерево надлежащим образом просушивали и делали заготовки. Выбирали лучшие куски, без трещин, сучков и изъянов.

И стрелки, и метательные дощечки, делали под каждого охотника индивидуально. Их вырезал либо сам промысловик, либо кто-то из признанных островных мастеров. Все промеры осуществлялись не в универсальной, а в биометрической системе, то есть были нужны размеры рук и пальцев конкретного человека. Детали сперва склеивали рыбьим клеем или сукровицей из носа, а затем и фиксировали обмоточным узлом поверх тонкого берестяного чехла. Береста предотвращает скольжение. Чтобы костяная насадка не утонула в случае непредвиденной поломки, её дополнительно крепили тонким линем, тянувшимся вдоль древка. Древко всегда окрашивали в яркий красный цвет. Если охотник промахивался, всплывавшая вертикально «стрелка» была заметна издалека.

От прочих «стрелок» бобровые отличались строением маута (линя): на расстоянии примерно 55 см от лезвия он V-образно раздваивался. В боевом состоянии маут был обвит вокруг древка. Как только после броска лезвие закреплялось в теле и отделялось от костяной насадки, маут распускался и разворачивал «стрелку» таким образом, что она становилась поперек направления движения, буровила воду и тем самым замедляла ход зверя. На каждой байдарке, вне зависимости от целей похода, обязательно имелись 2-3 простые «стрелки» и одна с пузырем. В XIX веке во время бобрового промысла с собой брали до 15 бобровых «стрелок».

Волонтер заповедника, Юлия Даркова с моделью бобровой «стрелки». Фото – Елена Захарова, дизайнер – Татаренкова Наталья Александровна

Модель бобровой «стрелки». Фото – Елена Захарова, дизайнер – Татаренкова Наталья Александровна

Юноши отправлялись на бобровую охоту с 17 лет, но обучать их начинали с 10-летнего возраста. Учили не всех, а лишь тех, кто проявлял интерес и способности. Морской бобровый промысел можно по праву считать символом алеутского охотничьего мастерства.

Воссозданная модель изготовлена настолько точно, что почти ни в чем уступает настоящей. Но, конечно, метать ее нельзя. Даже традиционные бросали только на воде – для суши утяжеляющая насадка слишком хрупка. А наша – и подавно. Зато можно взять в руки метательную дощечку и прочувствовать, как рука буквально сливается с ней.

Автор статьи: Татаренкова Наталья Александровна, начальник отдела сохранения историко-культурного наследия ФГБУ «Государственный природный биосферный заповедник «Командорский» им. С.В. Маракова».

Подробнее о «стрелках» можно прочитать в книге: Татаренкова Н.А. Возрождая традиции: портретные куклы «Алеут и Алеутка». – Петропавловск-Камчатский, 2020.