В этом году исполняется 140 лет со дня рождения выдающегося зоолога Евгения Константиновича Суворова. С 1910 г. ученый являлся консультантом и участником комиссий по вопросам зверобойного промысла и рыболовства во внешних и внутренних водоемах России. Материалы исследований, выполненных на Командорских островах, послужили основой для заключения международного соглашения об охране морских млекопитающих в северной части Тихого океана. Его публикации до настоящего момента не утратили актуальности и являются базовыми для многих исследователей островов. 

Евгений Константинович родился в Петербурге 14/26 января 1880 года. В 1903 г. он окончил физико-математический факультет Петербургского университета и был оставлен при кафедре зоологии позвоночных. Начиная с 1904 г. Суворов принимал участие в различных научно-промысловых экспедициях по изучению рыб и морских млекопитающих Каспийского, Белого, Балтийского и дальневосточных морей, а также внутренних водоемов страны.

В 1910 г. Евгений Константинович получил предложение от Департамента Земледелия изучить природные ресурсы Командорских островов и с «громадным удовольствием» на него откликнулся. Основным объектом исследования стала добыча пушнины, в частности, промысел морских котиков. Первый полевой сезон исследователь провел попеременно на обоих островах — Беринга и Медном. Ученый успешно сочетал данные публикаций более ранних авторов, отчетов, дневниковых записей охранников-алеутов с собственными полевыми наблюдениями. Обобщенный материал лег в основу книги «Командорские острова и пушной промысел на них» (1912 г.).

Среди прочего им было отмечено, что большинство землетрясений имели юго-западное направление толчков. Одно из них, произошедшее 20 июля (юл. к.), удивило тем, что при значительной силе на о. Беринга не было зафиксировано на Камчатке. Ученый был в шаге от определения вероятного эпицентра (зоне субдукции, расположенной между полуостровом и Командорами), но не решился развить смелую догадку и ошибочно связал землетрясения с «камчатскими вулканами».

Выбрав несколько свободных дней, Суворов посетил могилу Беринга: «На крутом склоне горы, у устья реки, в сотне сажен от берега моря, среди густой травы стоит простой деревянный покосившийся от старости, подгнивший крест. Предполагают, что приблизительно здесь покоится прах <…> Кругом полная пустыня. <…> Безмолвие, тишина... Только безконечныя тучи комаров наполняют воздух жужжанием да одинокий голубой песец, удивленный непривычным присутствием человека, останавливается в нескольких шагах от меня и своим лающим криком старается прогнать меня прочь».

Рассматривая положение пушных промыслов, прошлось подтвердить печальный факт: численность бобров (каланов) и морских котиков падала со стремительной быстротой. Лежбища таяли одно за другим, привалы котиков из массовых стали ничтожными. Главной причиной происходившего стало браконьерство иностранных судов. За одно лето было совершено 5 нападений, и ученый стал свидетелем, как участок Нерпичий Камень (последний остаток некогда богатых Корабельновских лежбищ котиков) был уничтожен совершенно. Многие «хищники» вторгались в запретную 3-мильную зону, высаживались на берег, а японские браконьеры даже охотились на песцов и оленей в южной части о. Беринга. В докладе, зачитанном 30 марта / 12 апреля 1911 г. на общем собрании Императорского Русского географического общества Суворов резюмировал: «Неотложно необходимо международное соглашение или, по крайней, мере сепаратный договор с Японией об охране котиков, необходимо расширение запретной для морского промысла зоны, ограничение, если не полное уничтожение морской охоты на котиков и бобров, внимательная охрана наших островов и, наконец, продолжительный запуск боя морских котиков на самих лежбищах».

Второй аспект, волновавший чиновников, была возможность промысловой добычи самок морских котиков. Почти полное отсутствие холостяков побудило Департамент Земледелия трижды предоставить разрешение на убой маток, указанное число было добыто на Урильем лежбище 22 июля и 1 августа (1017 шт.). Подсчитав ущерб, специалист доказал, что такой подход приводит к массовой гибели детенышей и не приемлем в принципе.

Следующая поездка надворного советника Евгения Суворова состоялась в 1911 году. Теперь он занимал должность старшего ученого специалиста по рыбоводству в Департаменте Земледелия. Во время этой командировки отдельное внимание было уделено методикам учета котиков.

Сперва, заблаговременно, до прибытия зверя, он разделил Северное лежбище на участки, окрасив камни в белый и красный цвет и определял численность по площадям. Потом опробовал другие методы, применявшиеся американцами на островах Прибылова. Но в конечном итоге отказался ото всех, придя к заключению, что при условии малочисленности зверя его проще подсчитывать путем отгонов в период наибольшего наполнения лежбищ. Суворов поштучно пересчитывал черненьких, при этом каждого щенка брали в руки и переносили в другое место, обеспечивая этим абсолютную точность учета. Подсчет гаремных и безгаремных секачей, естественно, производится ежедневно на расстоянии. Метод поштучного учета стали производить почти ежегодно. По сути он стал прототипом практикующегося «учета прогоном».

В 1914 г. вышла статья Суворова, посвященная промыслу моржей и китов. Но посетить земли высоких широт ему лично не довелось, пришлось пользоваться опросными данными. Ученый полагал, что прежде моржи были нередки на Камчатке, а на о. Карагинском, если верить рассказам, в 1880-х их добывали тысячами. Точных данных об объемах промысла никто предоставить не мог, но было понятно, что численность млекопитающих стремительно падает.

В 1917 г. истек срок пятилетнего запуска котиков, и власти Санкт-Петербурга вновь подняли вопрос о выделении квот на добычу холостяков. И Суворов был третий раз командирован на Командоры. Ученый рекомендовал добывать исключительно 3-годовалых холостяков и попутно ввести обязательное их таврирование (первые опыты по таврированию проводил в 1912 г. ревизор Приамурского управления гос. имуществ Сергей Тихенко, в 1916 г. – старший смотритель о. Медного Александр Черский). Основной целью такого мечения было не столько учет зверя, сколько сохранение поголовья потенциальных самцов-производителей. Клеймо делало шкуру непривлекательной и сохраняло животным жизнь.

Это была последняя поездка на острова. В 1921-1931 гг. Суворов занимал пост директора организованного по его инициативе Рыбохозяйственного политехникума в Ленинграде; с 1931 г. — профессора Ленинградского университета, а в 1949-1952 гг. —заведующего кафедрой. В 1935 г. ему была присуждена степень доктора биологических наук. Суворов много лет исследовал важнейших промысловых рыб — сельдевых, тресковых и камбаловых. В 1920 г. проводил опыты по искусственному разведению семги, в 1948 г. поднял вопрос о расширении списка рыб, используемых в рыбоводстве.

Последнюю публикацию, посвященную Командорским островам, Евгений Константинович опубликовал в 1937 г. Ее редко цитируют, поскольку в отличие от более ранних работ статья «Реорганизация пушного хозяйства на Командорских островах» не содержит всестороннего анализа. С одной стороны, профессор справедливо отмечал, что в текущий период все большее значение набирало рыболовство, с другой, в целях рационализации предлагал некоторых жителей о. Медного переселить на материк, а о. Беринга — на Медный. Очевидно, именно эти предложения вкупе с рядом других высказываний вызвали настороженное отношение со стороны местного населения. Непростые отношения складывались и с коллегами. В то же время Суворов являлся научным руководителем Валентина Поликарповича Хабарова — первого алеута, получившего ученую степень.

Наталья Татаренкова, начальник отдела сохранения историко-культурного наследия